1.

Когда разум кристально чист, - ты встаёшь, зеркальной тенью, - срывая шторки - смотришь на улицу и понимаешь, что день начался. Огромное желание что-то поменять, но в то же время оставить всё как есть.
Эти тонны сомнений, отчего то счастьем приливают к вискам. Хочется пить. Но, на кухню идти страшно, потому что там тебя никто не встретит, кроме одинокого заспанного солнца.
Снова ложишься в кровать, - вслушиваешься в бодрое пение птички, что под окном с самой зари начала хуюжить свои свирели. Я посмотрел на стол; на нём стояло большое количество допитых и еще не открытых бутылок. Не долго думая, - взорвал одну из них.
Я почувствовал, что мир на самом деле - замкнутая штука. И порой, - ты словно режиссёр - управляешь, создаёшь; то ли трагедию с не прощённым героем, - то ли утопичный лживый боевик с тёлкой на конце, а то и вовсе меланхоличную драму, в которой единственный герой, - ты сам.
Вот, почему поезда такие мудрые и бесконечные? Почему люди так не могут?
Потому что нет расписания у жизни, как не составляй его. Поезда взрывают, пути горят, - но только иногда. А ведь жизнь - она горит, тонет, летает, - постоянно.
И поймать момент, когда она, словно СУ-27 - в крутом вираже - замерла в воздухе - сегодня с утра мне удалось. Наконец таки. И вот даже не интересно, что будет дальше с пилотом, с самолётом, - важен лишь только сам манёвр; вверх или вниз.
Ожидание движения, - словно ты занёс солонку с солью над тарелкой борща... Вот - последний мазок, последний штрих, - подожди немного! И срываешься вниз...
Устало, как будто всю ночь работал, разгружал вагоны с металлическими болванками, включил настольную лампу. Зашторил комнату, полумрак.
За окном поехали машины, создавая просто невыносимый гул и скрежет. Вспомнился Ф. Чистяков с его песенкой про трамваи и пыльным облаком зависло сожаление, одновременно с осознанием того, что всё в моих руках.
Зачесалась голова, судорогой пробежала паническая мысль, что слишком долго всё висит, время остановилось; я начал чувствовать даже свой пульс в ушах, из пальца, что вчера порезал хлынула кровь, - я выдохнул.
Это как знаете, выход. Грань ощущения, - на пороге чувства, - вперемешку с травмой совести, - но, выход.

2.
Иногда получается так, что солнышко не видится тебе основой жизни; ты от него начинаешь прятаться, - но в глубине души ты ждёшь этого света.
А новый день - он вовсе не новый, - он просто день. Нет ничего нового в этом мире, пока не забудешь старое.
Так ли это?
Размышления в полумраке более объективны, нежели пьянеющая слепота на апрелько-майском солнце

3.

Я смотрю как солнце пробивается через мокрое небо. Влажно.В 4 утра проехала как обычно поливалка, птички, тоже как обычно, - расселись по веткам и чирикают что то друг другу.
Наверное, договариваются о чём то, - выясняют может быть что то.
Спокойно одевшись, - хоть и было лень, но я таки побрёл в магазин. И размышлял о том, чего же купить?
И конечно же, когда вся ночь уже позади, - под самое утро мой выбор падает на пару литров оболони. Состояние, очень странное, - мыслей очень мало, - но они все какие то жесткие. Такое ощущение, что все вопросы, встали ребром. Непонятно как.
А на улице блестит асфальт, - 5:45, - на автобусной остановке уже топчется небольшая группа людей, в ожидании скотовозки, - головы у них опущены, видимо никто из них не выспался. Впрочем, очередной раз. Наверное так честнее будет сказать, но я на их фоне, даже не смотря на то, что я из головы на время выкинул заботы, - смотрелся как откровеннейшее уг. От того ли, что без дела, а может и вовсе потому, что меня не существует в ихнем мире.
Словил в понедельник хворь. Опять этот сволочной и коварный бронхит. На этот раз форма какая то более причудливая; с адским количеством зелени из сморкательных щелей, температурой и невыносимой тяжестью в голове, которая легко может замаскироваться под посталкошные синдромы.
Видимо надо бы уже в завязочку. Сегодня решил над этим основательно подумать.
Пока нет никаких мыслей, кроме той, что всё с ног на голову встаёт именно тогда, когда ты перестаёшь это держать. на самокате, медленно, - но все таки; подъезжает ко мне осознание, чёткое понимание того, что в этом мире, если ничего не делать, ничего не получиться. И при чём, думалось всегда так, только не принималось как руководство к действию. А сейчас выясняется, что многое из того, чего я хотел - на самом деле обыкновенный социальный фейк. Ну надо же.
Как всё устроено. Словно в какой-то определённый момент, - возраст, - у нас появляется откуда не возьмись волшебный чемоданчик, и нам, ну просто необходимо, туда что то постоянно заталкивать. И происходит ротация. В какой то момент - ты, находясь в жизненном смятении; тупике, - ощущая на себе пустоту и отсутствие каких-либо жизненных сил, - в безнадёге, - опускаешь сквозь это всё метафизическое шмотьё руку; на самое дно. И вот оно! "Ёптваю мать!", - оказывается не успел разгрузить в своё время барахлишко то. Вот и залежалось, засырело. И гордым, смелым, - но не обдуманным движением выбрасываешь это всё в помойку. При чём чётко осознавая, что это всего лишь то, от чего ты добровольно отказался, - не доделал до конца, лажанулся.
Но, ты ведь человек, ты должен победить любые обстоятельства. А что эта шмотка? Да что там человек? Да и хрен бы с ними всеми. Незаменимого нет. Лучше нового "мяска" в этот же чемоданчик накидать да.
А кто то и вовсе смирился, - и понял, что всего лишь карандаш на циркуле. А кто то иголочка, - но, простите; циркуль чертит круги.
Очень немногие выходят на сами линии; очень немногое их просто замечают, - хотя по всей своей сути являются создателями. Но, не творцами. Невозможно пребывать в этом состоянии долго, - слишком большая конкуренция:
проще говну - говорить о говне, находясь в луже говна, - но только говну стоит оказаться на праздничном блюдце с замечательными, сладкими, вкусными пряниками, - с начинкой, - от сгущёного молока, при чем сваренного, - да черничного джема - этому говну хочется молча всё пожирать и при этом умно молчать.
Я хотел разложить эту параллель - как модель, - как палку в колесе, - багу в операционной системе, - применительно к тому, что быть социофильным быдлом - куда более круче, чем борцом за свою правду, которую ты не станешь никому доказывать.
Вставил это в утреннее эссе, - очередной раз осознав, что лучше такие вещи открывать для себя.

4.

Ты стояла и смотрела на меня в упор. Но, я то знал, что тебя на самом деле нет.
Как нет и того, что я на самом деле хочу. Такая честность может одолеть только с утра, - и, казалось бы ты вот вот сломаешь это, - подключив к процессу волю, - но нет.
Слишком пристально ты смотришь на меня в упор и вливаешь мне чувство вины. И даже смысла нет искать виноватого. Итак понятно, что этот прекрасный мир виноват. Он, если бы не был таким красивым, солнечным - особенно сейчас, весной, - я бы наверное смог бы почувствовать какое то значение и снова закрыться от людей - металлической шторой криворотого похуизма.
Иногда, с утра хочется мяса. Есть. Именно есть, с аппетитом мясо. Просто мясо, с кусочком солёного хлеба. Сидеть, вывалив яйца на деревянной табуретке, жевать и смотреть в пустоту утреннего окна, за которым расположилась бессмысленная стройка века для нового поколения. Утро у каждого своё, однако, оно бывает только с утра. Это мне по пьяни в голову залез кэп очевидность и начеркал записку. Повесил мне её, аккуратно на ресницы, - что бы когда я открыл глаза - прочитал это сразу же.
... Не сходи с ума. Ну унималось мне в это утро в голове. Откажись, снова от себя.
Хрен с тобой. Не так явно. Усыпи этих тварей. А потом, - в атаку с голой грудью, пьяным, на парапете... Корябая стихи на мокром майском асфальте, сквозь сопли - твёрдо заявляя миру: я жив.

5.

Страх.
Ты забрался в дом моей души. Меня трясёт. Я осматриваюсь по сторонам. Много сторон.
А так же высота. И тут я почувствовал пропасть, - в которую уже нельзя было не лететь.
Так я познал неизбежность. Холодная, как лёд, - жесткая как титан, - пятно на солнце, - даже с закрытыми глазами не вычеркнешь.

6.

За окном кричат дети. Очень сырое и тупое утро. Агрессия локализовалась в полупустом пространстве моего стола, лениво потягивая утренний чай я распознаю в себе ту невыносимую концентрацию похуизма вперемешку со здравым цинизмом. Буквально "на бегу" хватаю мысль за шкирку и выкидываю её подальше в солнечную июньскую прохладу.
Прямо между шторок, мимо лежащих на балконе котов. Пусть летят себе по этому пепельному, затянутому всяким дымом и газом Московскому небу и прилетит куда нибудь на восток и уляжется на плечо какому нибудь заключенному в неволю человеку. Может быть хоть от этого, хоть кому то станет легче? Закрадывается объективная картина мира; осознания, что я какой то затянувшийся со временем "эмо-бой". Желание сходить поссать не сильнее желания взять и уснуть. Ночь позади. А перед глазами только мрачная реальность и воля. Сегодня постараюсь напиться. Основательно и как всегда безрассудно.

7.
Из головы выходит дым, в неё залетает под ватным давлением пустота;
В полёте храбрость обуглилась до бела, под ногами только крики чертей, высота.
Я не боюсь, лечу, поджавший хвост на восток
Леденеют нервы, заострился от своей двусторонности центральный висок.
Где ты была, в перелёте, кричала мне. Я же слышал тебя и летел прочь от счастья;
Горстка убитых птиц на закате, в пепле земля. И выход с неба на землю, снова...
Блестящий.

8/
Он шел по осенним переулкам. Под вполне себе обычным осенним дождем, в меланхоличном настроении и легкой прострации. Сомнения не было только в одном:
Было паршиво.
По тротуарам шастали бухие таджики-дворники, лениво и тухло ездили «поливалки».
Но, с другой стороны – не чувствовать свежесть и величественность этого спящего города, - мог только полный идиот. Для него с утра город представился:
«Москва – это просто сказочный крем; свет – суровый, но ясный, - освещающий каскады монотонных схем жилого сектора на относительном удалении от центра города..»
Слова так и клеились друг к другу. Хотелось присесть. И написать целый роман. О чём?
Я так и не смог этого узнать у него. Он вообще очень скрытный. Появляется только тогда, когда он этого захочет.